Версия сайта для слабовидящих
09.03.2022 20:08
40

Барин, дача, приговор

Рассматривая вопрос лесопользования в начале ХХ века, обратимся к структуре управления казенными лесами в губернии. С 1902 года руководил этими лесами губернский лесничий. В его подчинении были ученый лесничий, окружные и рядовые лесничие.

Вот что пишет в своей научной работе «Деятельность казенного лесничего в Российской империи» Н.П. Белоусова: «Ученый лесничий замещал губернского лесничего в случае отсутствия последнего, а также занимался описанием лесов, составлением карт и т.д. Окружной лесничий руководил лесным округом (один или несколько уездов). <…> Округ делился на лесничества, которыми руководили рядовые лесничие. В их функции входили: контроль за соблюдением правил лесопользования на вверенной территории; надзор за рубкой леса; выдача билетов на рубку леса и сплавных билетов, полученных от губернских лесничих; воспроизведение леса; контроль за лесной стражей, за содержанием казенных лесных домов и т.д., лесничие имели описания, планы и карты лесов; оказывали содействие межевщиками при составлении кадастра казенных домов».

Рядовому лесничему подчинялись помощники лесничих и лесные кондуктора. Для охраны лесов назначалась лесная стража, состоявшая из лесников и объездчиков. Лесной страже обязаны были оказывать содействие общая и специальная сельская полиция в лице волостного старшины и сельских старост.

Вот что писал старожил Ротковца П. Голышев: «Леса были царской собственностью, удельные. В Ротковце жил барин, управляющий удельным имением, были смотрители, староста, строго охранявшие леса. Поэтому рубили его по ночам самовольно и прятали в овраги в снег. С лесной охраной у крестьян тоже часто бывали конфликты». Речь, конечно, здесь идет не о казенных лесах, а удельных, но все же мы видим здесь и лесничего, именуемого в народе барином, и старосту.

Барином в дореволюционной России называли человека из высших сословий. Не удивительно, что к лесничему обращались не иначе, как барин, господин. Он распоряжался лесом, столь необходимым крестьянам. Жил в «барской усадьбе», так отличавшейся от крестьянского дома. Вспомните усадьбу, построенную в начале ХХ века в Хмельниках, в деревне Синцовская (Шабанова Гора), и состоящую из нескольких построек. Дом, состоящий из конторы (место для приема, подачи документов, место для ожидания) и жилой части, потом несколько десятилетий служил школой для хмельницких детишек. Моя бабушка Антонина Юрьева была родом из этой деревни и рассказывала, что к барину обращались с почтением, у семьи этой учились культуре общения. 

Хотя, барины бывали разными. Из воспоминаний Николая Александровича Демидова из д. Заволжье в Ротковце об удельном барине: «У матери моей, Демидовой, бывшей у ротковецкого барина в прислуге няней, осталось в памяти: барин строго следил за прислугой – прямо как за своими крепостными. <…> И не уставал указывать: «Я живу лучше вас, и так и должно быть. Кто вы, а кто я? Я – господин ваш. Поэтому и получаю зарплату не то, что вы, а 15 рублей в день или 450 в месяц». Удельное имение в Ротковце находилось в местечке Дубровка.

В прошлой статье мы писали, что лесничества делились на дачи. Это слово в данном случае имеет несколько другое значение, чем современное общепринятое – загородный дом для городской семьи. Дача происходит от глагола «давать». Слово дача первоначально означало земельный участок, который жаловался (давался) царём служилым людям. Лесная дача — ограниченная часть лесных угодий в Российской империи, подчинённая единому хозяйственно-техническому плану и прикреплённая к какому-либо владельцу. Для удобства ведения хозяйства Лесные дачи делились на примерно равные части прямоугольной формы (кварталы), отделявшиеся просеками, используемыми для вывозки заготовленных в лесу лесоматериалов. Границами некоторых кварталов могли быть ручьи, овраги и т.д.

Возвращаясь к воспоминаниям ротковчанина П. Голышева об упомянутых конфликтах между крестьянами, самовольно добывавшими лес, и служащими лесного хозяйства, проиллюстрируем их воспоминаниями Н.А. Демидова: «Частенько бывало, что попадались на месте преступления. Вооруженный сторож фиксировал имя, отечество (отчество) и фамилию (прозвище) преступника, если ему удавалось это выпытать, и отбирал топор. Удельный барин передавал дело в судебном порядке на имя земского начальника. Земский начальник, при наличии доказательства – топора, единолично решал вопрос о самовольной порубке, обычно налагал непосильный для уплаты штраф».

Три года рассматривалось дело о крестьянах Тавреньгской волости Горы Грибановой Лаврентии Гаврилове, Григории Максимове, Федоре Иванове и Петре Савине Кожемякиных, обвиняемых в самовольной порубке леса в удельной даче. Они срубили 376 деревьев сосновой породы на сумму 874 рубля 65 копеек в 14 и 19 кварталах Ширыхановской удельной дачи. В 1906 году Уездный суд утвердил приговор Земского начальника 4 участка: взыскать с обвиняемых двойную стоимость порубленного леса, т.е. 1533 рубля 74 копейки. Приговор жесткий, ибо в том же 1906 году одна лошадь стоила 40-50 рублей, корова 25-32, овца – 2 руб. 50 коп., рожь – 85 копеек пуд, а лесобилет – 30 рублей. Однако вряд ли стоит в данном случае пенять только на жестокость властей, лес в таких количествах едва ли предназначался только на собственные нужды.

Для написания статьи использованы материалы Государственного архива Архангельской области, книга С.Н. Конина «Край родной, навек любимый – Ротковец», статья вельских краеведов М. Алферова и С. Тупицина «Сельскохозяйственный год (1906) в Вельском уезде, статья Н.П. Белоусовой «Деятельность казенного лесничего в Российской империи» и др.

Елена КОЗЬМИНА