Интервью с депутатом Архангельского областного Собрания депутатов Владимиром Левачёвым, опубликованное 12 января текущего года и повествующее об академике Николае Лавёрове, вызвало живой интерес у читателей. Поэтому мы решили продолжить цикл публикаций о нашем знаменитом земляке. Не стали тянуть время и отправились в путь, ротковецкую деревню Пожарище, где родился и вырос учёный-атомщик.

Отчий дом Лавёровых, тот самый, который построил Лавр, величаво встретил нас своей статью: крепкий, могучий, теперь таких не строят. На пороге нас встретила Валентина, племянница академика, хранительница домашнего очага, и провела в комнату, святая святых Николая Павловича. Здесь всё та же обстановка, вещи лежат на своих местах, как это было при последнем приезде. Та же кровать, стул, стол, книжные полки заставлены книгами как местных авторов, краеведов, так и научной литературой об Арктике. Здесь же лежит целая стопка газет "Коношский курьер", которые он не просто читал, а делал записи, пометки. Рядом статуэтка М.В. Ломоносова, подаренная студентами САФУ имени Ломоносова. Листая семейные фотографии, беседуем и вспоминаем интересные моменты из жизни академика.

– Поколения прошедших десятилетий пережили огромные потрясения – Гражданскую войну, сплошную коллективизацию, 1937 год – репрессии. Владимир Григорьевич, пострадали ли семьи родителей Николая Павловича?

– Да, страшное пламя тех лет коснулось и семейства Лавёровых. Предыдущие поколения Николая Павловича относились к церковно-купеческому объединению семей, это было обычным делом для северных мест России. Все мы из истории помним, как Советская власть отнеслась к служителям церкви и купцам. Исключения не было и для семьи Лавёровых, Куюкиных, Косолапиковых, Кузиных и Лавровых.

Дед Николая Павловича – Савватий Никифорович Кузин вернулся в родные места после гражданской войны в должности командира полка. При проведении сплошной коллективизации Савватий Никифорович не согласился с политикой партии, был репрессирован в 1931 году и вернулся из лагерей лишь в 1944 году, реабилитирован в 1950 годы.

Дядя Николая Павловича, Викентий Иванович Лавров, майор Красной Армии награждён Георгиевским крестом, тремя орденами Боевого Красного Знамени, арестован в 1937 году. К счастью, расстрела ему удалось избежать. Его сослали из Днепропетровска на родину, в Климовскую, на весь период войны.

Лет двадцать назад меня постоянно мучил вопрос – почему Николай Павлович, имея среди предков, так называемых раньше, мягко говоря, "недоброжелателей народа", был допущен ко всем тайнам государственных секретов. Видимо, руководители партии и государства в 50-ые и последующие годы понимали абсурдность обвинений огромной части населения нашей страны. Не все читатели знают, что Николай Павлович Лавёров до развала Советского Союза был "закрытым" учёным, "закрытым" академиком. Это означало, что часть его научной деятельности была засекречена для широкого круга общества.

– Лавёров мог бы работать в местном сельпо. Кто сыграл главную роль в судьбе Николая Павловича после окончания семилетки?

– Директором Климовской семилетней школы был ни кто иной, как хорошо известный в то время в районе и за его пределами Василий Рачков. Необходимо несколько подробнее остановиться на этом необычайно колоритном человеке, пережившем немало взлётов и падений.

Василий Мартынович родился в 1917 году в деревне Заваженец (Ротковец) в крестьянской семье. Перед началом Великой Отечественной войны он, окончив педагогическое училище, стал работать учителем в Климовской семилетке. Вскоре его как хорошего педагога заметили и назначили директором школы. Затем Василий Рачков ушёл воевать с фашистами, в 1943 году был тяжело ранен в голову. В том же году вернулся домой и возглавил учительский коллектив родной Климовской школы. В то время в этой школе учился Николай Лавёров. Мало, кто знает, какую роль сыграл Василий Мартынович в его судьбе. Неизвестно, как сложилась бы жизнь будущего учёного-атомщика Николая Лавёрова, если бы директор не уговорил маму отправить его учиться в техникум.

После окончания семилетки мама Николая хотела устроить его счетоводом в местное сельпо. Узнав об этом, Василий Рачков пришёл к ним домой и стал убеждать мать немедленно отправить Николая в техникум. Без слёз не обошлось, тяжёлый тогда был период. Необходимо было помогать родным, Николай был старшим в семье. Его отец, Павел Николаевич, ещё не вернулся с войны. Похороненных и пропавших было больше шестисот человек по ротковецким деревням.

Василий Мартынович на это сказал: "Не кликай беду, Клавдия Савватиевна. Вернётся твой Павел живым и здоровым, поверь моему слову. Прожила ты самые тяжёлые четыре года, осталось немного потерпеть. А Николая собирай в дорогу. Не для него работа в сельпо. Учиться парню надобно, учиться".

Поплакала, поплакала мама, но в деревне учитель, тем более директор школы, да если он ещё вернулся раненым с войны – первый человек. К слову педагога всегда прислушивались. А при встрече снимали шапку и низко кланялись.

Так, благодаря своевременному вмешательству директора, Николай Павлович получил путёвку в "Большую жизнь".

– По решению ЦК КПСС и правительства СССР Николая Павловича Лавёрова направили Президентом Академии Наук Киргизской ССР. Какие события ускорили возвращение Николая Павловича в Москву?

– Да, действительно, Н.П. Лавёров с июля 1987 года по март 1989 года возглавлял Академию Наук Киргизии. Завоевал огромный авторитет не только среди руководства республики, но и всего населения. В знак благодарности его избрали депутатом Верховного Совета СССР и в последующем – членом ЦК КПСС. Эти факты говорят о многом.

7 декабря 1988 года произошло сильное землетрясение в Армении, в основном пострадал г. Спитак. В Армению вылетели руководители Советского Союза во главе с председателем Совета Министров СССР Рыжковым Николаем Ивановичем.

Н.И. Рыжков вызвал в Армению Николая Павловича Лавёрова, как одного из ведущих геологов страны, занимающегося не только урановым направлением, но и сейсмологией (землетрясениями).

Прибыв в Армению, Николай Павлович вместе с рабочей группой крупных учёных внимательно проанализировал обстановку и через несколько дней сообщил Председателю Совета Министров СССР свои выводы, что землетрясений в Армении больше не будет.

Николай Иванович Рыжков попросил у Лавёрова выступить по Армянскому телевидению, доложить народу свои выводы и сказать, на чём они основаны, сообщить, что землетрясений в Армении не ожидается. После выступления Н.П. Лавёрова по центральному телевидению и телевидению Армении тяжелейшее напряжение было снято.

После этих событий Лавёров в мае 1989 года был избран заместителем Председателя Совета Министров СССР. Одновременно возглавлял Государственный комитет СССР по науке и технике, исполнял эти обязанности до развала Советского Союза.

Издавая книгу "Наедине с памятью", я не включил в неё этот интереснейший случай, хотя слышал от самого Николая Павловича об этом.

– Владимир Григорьевич! Чем, кроме учебы и работы, увлекался Николай Павлович?

– Во-первых, тяжёлое детство, большие физические нагрузки с самого раннего возраста закалили его. Выработали бойцовские качества, выносливость, ответственность. Николай Павлович активно занимался лыжными гонками, десять километров пробегал за 34 минуты. Любил водные виды спорта. Студенты раньше сдавали зачёты по плаванию на Москве-реке. Необходимо было проплыть её туда и обратно. В 1952 году стал мастером спорта по самбо и в том же году, по этому виду спорта стал чемпионом города Москвы.

До последних дней своей жизни был членом попечительского совета Всероссийской Федерации самбо. Благодаря спорту встретил свою жену Валентину Леонидовну и прожил с ней шестьдесят четыре года. Все, с кем был знаком Николай Павлович, отмечали, что он никогда не сутулился, не ходил шаркающей походкой. Ходил всегда легко и уверенно.

Кстати, свой 85-летний юбилей Николай Павлович отмечал со своим правнуком (тоже Николаем) на горнолыжной трассе в Сочи. Все были поражены его уверенному спортивному ходу на лыжах.

– Владимир Григорьевич! Какую черту характера Вы больше всего запомнили?

– Николай Павлович обладал многими сильными чертами характера. Это доброта, юмор, целеустремлённость, смелость, порядочность, при необходимости жестокость и требовательность. Из его рассказов при встречах я делал вывод, что в течение всей жизни ему часто приходилось защищать кого-то от верховной партийной и государственной власти. И это ему в основном удавалось.

– Мы наслышаны о двух случаях, где спасателем стал Павел Николаевич.

– Вот как это было. Раньше коньки делали из кос – тех, которыми косили траву. А катались на льду озера. В деревне жил мальчишка – Николай Лавёров, тёзка учёного, который пошёл кататься и провалился в устье реки около моста у деревни Пожарище. Лёд был очень слабый. Крики мальчика услышали в деревне. На берегу толпились люди, кричали, а сделать ничего не могли. Павел Николаевич забежал в конюшню, взял верёвку и доски, спустился на лёд. Бросил под себя доску и пополз на ней к проруби. Парень барахтается в полынье, пытается вылезти, но ничего не выходит. Когда Павел Николаевич подполз, он вытянул доску из-под себя, взялся покрепче, а другой конец приблизил к мальчишке. Тот не может схватить доску – выскальзывает она, да и руки у парня окоченели. Тогда Павел Николаевич кинул верёвку и крикнул: "Хватайся зубами". Мальчик мёртвой хваткой схватил верёвку зубами. Николай Павлович вытащил его из проруби, и они вдвоём на доске добрались до берега. А на берегу стоит мать Коли с вожжами в руках. Пацан как её увидел, так и припустил бежать, только пятки засверкали.

А второй случай можно отнести к разряду уникальных. Павел Николаевич, направляясь к печи, увидел в окно, как соседская девчушка шести лет от роду прошла с ведёрком к реке. Он прилёг на печь, а на душе неспокойно: время идёт, а девчонка всё не возвращается. Вскочил с печи, сунул ноги в валенки, выбежал из дому, смотрит – на речке образовалась полынья, в ней – девчонка, её затаскивает под лёд. Она кричит, но выбраться не может. Побежал к ней, по пути вырвал доску из забора, кинул на лёд, по-пластунски подполз. Вытянул ребёнка за воротник пальто, когда у неё практически уже не осталось сил. Девчонка, очутившись на твёрдой поверхности, сразу побежала домой, забыв про ведро. А Павел Николаевич возле проруби лежит, встать не может. Было ему на ту пору восемьдесят лет. Об этом эпизоде писал заметку в газету Сергей Конин.

Рассказывая про эти два случая из жизни отца Павла Николаевича, у меня невольно выстроилась параллель – отец спасает детей на водоёме, Николай Павлович спасает министров и учёных от поспешных выводов вышестоящих руководителей. Это уже элементы генетики – не дай утонуть.

Вскоре на доме появится адресная табличка в память об учёном земляке.

Газета «Коношский курьер» № 9 от 9 февраля 2018 года